Резиньяция (от лат. resignatio «уничтожение») — полное подчинение судьбе, безропотное смирение, отказ от активных действий. Понятие резиньяции играет особую роль в философии Артура Шопенгауэра. В настоящее время термин «резиньяция» используется в специальной литературе по философии, психологии и психиатрии, паллиативной медицине[прояснить]. Понятие резиньяции в философии Артура Шопенгауэра Артур Шопенгауэр придавал особое значение понятию резиньяции. В его философской системе предусмотрены два основных способа освобождения от воли к жизни: она может быть сломлена либо на пути величайшего личного страдания, либо на пути «мужественной резиньяции». «Мужественная резиньяция» выражается в деятельном поддержании человеком в себе открывшегося ему в момент нравственного прозрения состояния единства со всем миром. Путь личного страдания – удел большинства, путь «мужественной резиньяции» – удел святых и аскетов. Аскеты и святые не завоёвывают мир, а «побеждают» его. Понятие «резиньяция», обозначающее в философии Шопенгауэра ненасильственное ослабление воли, имеет сходство с идеей освобождения от сансары, широко распространённой в индийской философии. Онтологический пессимизм и учение об освобождении как резиньяции воли в философии Шопенгауэра базируются на идеях Канта, на четырёх благородных истинах буддизма, на майяваде и на доктринах сансары и кармы. В своём главном труде «Мир как воля и представление» Шопенгауэр выражает эти идеи следующим образом: Согласно всему предыдущему, отрицание воли к жизни, иначе говоря, то, что называют полной резиньяцией или святостью, всегда вытекает из квиетива воли, представляющего собой познание её внутреннего разлада и ничтожества, обнаруживающихся в страдании всего живущего. Различие, которое мы представили в виде двух путей, обусловлено тем, является ли это лишь результатом чисто теоретически познанного страдания, результатом свободного усвоения его и постижения principii individuationis, или же оно вызвано страданием, пережитым непосредственно и лично. Истинное спасение, освобождение от жизни и страдания немыслимо без полного отрицания воли. До тех пор каждый есть не что иное, как сама эта воля, явлением которой и служит мимолетное существование, всегда напрасное и вечно обманутое стремление, исполненный страданий мир, которому все мы принадлежим неотвратимо и в равной мере. Ибо мы видели выше, что воле к жизни всегда обеспечена жизнь и её единственно реальной формой оказывается настоящее, от которого никто из людей никогда не может уйти, как бы ни властвовали в явлении рождение и смерть. Индийский миф выражает это словами: «Они возродятся». Великое этическое различие характеров имеет то значение, что злой бесконечно далек от познания, из которого вытекает отрицание воли, и потому он по справедливости действительно обречен на все те мучения, которые в жизни являются возможными, так что счастливое состояние его личности в настоящий момент есть лишь опосредствованное principio individuationis явление и наваждение Майи, счастливый сон нищего. Страдания, которые он в страстном и злобном порыве своей воли причиняет другим, служат мерою тех страданий, которые он лично может перенести, не сокрушив своей воли и не дойдя до конечного отрицания. Напротив, всякая истинная и чистая любовь, даже всякая свободная справедливость вытекает уже из постижения principii individuationis, и если оно выступает во всей своей силе, то влечёт за собой полное освящение и освобождение, феноменом которого служат описанное выше состояние резиньяции, сопутствующий ей невозмутимый мир и высокая радость перед лицом смерти.
|
